JAZZED ABOUT ROY HAYNES
Может быть вы не знаете о Рое Хейнсе, но сллышать его игру вам наверняка приходилось. За более чем 60-летнюю карьеру джазмена, Хейнс сделал более 600 записей, многие из которых стали классикой. Он играл вместе с Чарли Паркером (Charlie Parker) и Диззи Гиллеспи (Dizzy Gillespie) в 1951 году на записи «Night in Tunisia», свинговал для Сары Вон (Sarah Vaughan) в композиции «He’s My Guy», записывался с Телониусом Монком (Thelonious Monk), Джоном Колтрейном (John Coltrane), Лестером Янгом (Lester Young), Бадом Пауэллом (Bud Powell), Майлсом Дэвисом (Miles Davis), Стэном Гетцем (Stan Getz), Реем Чарльзом (Ray Charles) и Чиком Кориа (Chick Corea) – одна историческая запись следовала за другой бесконечным калейдоскопом. «Можно сказать, что он отец современного стиля игры на барабанах,» — утверждает гитарист Пэт Метени (Pat Metheny). «Хейнс,» — говорит Чик Кориа. – «Это сокровище нашей культуры».
Рой Хейнс до сих пор сияет во всей своей красе, ежегодно давая порядка 50 концертов в Париже, Риме, Токио, Стамбуле, Мадриде и многих городах США. Критики дают его современным записям положительные отклики, удивляясь качеству композиций и неиссякаемому энтузиазму автора. Даже сам Хейнс удивлен своим энтузиазмом: «Когда мне было 20 лет, я и представить не мог, что буду и после 80 лет играть на барабанах, выступать на публике. Если кто-то сказал, что я в таком возрасте буду еще в строю я бы не поверил.»
Хотя Хейнс играл с легендами и его музыка была зачастую революционной, но он мало известен за пределами мира джаза. Частично это связано с музыкальными вкусами американцев, но также и с тем, что исторически больше внимания привлекалось к харизматичным звездам и фронтменам, а остальные музыканты, особенно басисты и барабанщики, оставались в их тени. Хейнс мог играть удивительные по коордицнации и интенсивности пассажи, но основным его качеством была связь всех музыкантов воедино. «Дело в том, что от обычных музыкантов Роя отличало умение хорошо слушать других,» — рассказывает пианист МакКой Тайнер (McCoy Tyner), который играл вместе с Хейнсом в начале 60-х в коллективе Колтрейна. – «Он учит вас внимательно слушать и соответственно реагировать, предвидя развитие музыкальной темы, а не просто замыкаться на своей партии. Сам он аккомпанировал певцам в сдержанно красивой манере или играл в свободном и ярком полиритме, который потрясал вас до глубины души.»
Хейнс один из тех музыкантов, выступающих до сих пор, чье творчество берет свое начало из истоков джаза. Выросший в Бостоне, будучи юношей, он играл в различных местных коллективах, пока в 1945 году, в возрасте 20 лет, не дебютировал в Нью-Йорке с биг-бэндом Луиса Рассела. Рассел же работал с такими пионерами джаза, как «Кинг» Оливер (“King” Oliver) в 20-х годах и с Луи Армстронгом (Louis Armstrong) в 30-х. «Луис был впечатлен и поверил в меня,» — рассказывает Хейнс. – «Я не забуду, что он мне сказал однажды: «Когда ты сбиваешься, просто играй дробь». Тогда я и понял, что в музыке нет четкого правила играть на счет, вы можете заполнить такт по-своему. К примеру, не обязательно играть в хай-хет или тарелки на 2 и 4 каждый раз. Если так поступать, то звучать это будет неинтересно. Вы должны быть само внимание и чувствовать пульсацию свинга. У Луиса было 17 или 18 человек в оркестре и моей задачей было помогать всем играть слаженно.»
Рой Оуэн Хейнс родился в бостонском районе Роксбери (Roxbury) в 1925 году в семье Густава (Gustavus Haynes) и Эдны Хейнс (Edna Haynes). В семье всего было 4 сына и Рой был третьим ребенком. Родители приехали в этот район с вестиндийского Барбадоса. Отец работал в компании «Standard Oil Company» и на досуге был автомобильным жестянщиком. Мать была очень религиозной женщиной, которая не позволяла слушать мирскую музыку по воскресеньям. Старший брат Роя, Дуглас, служил в американской армии во время Второй Мировой войны и умер менее, чем через 10 лет после возращения с нее. Другой старший брат, Винсент, был фотографом, футбольным тренером, был членом управы района Роксбери и умер в возрасте 82 лет в июне 2002 года. Младший брат Хейнса, Майкл, которому сейчас 85, является главным священником Двенадцатой Баптистской Церкви с 1964 года и три срока работал в Массачусетском законодательном собрании.
Рой Хейнс рано начал знакомиться с музыкой. «Мой отец пел в хоре и играл на органе,» — вспоминает Рой. – «Со временем у нас в доме тоже появился орган. Будучи ребенком, я колотил по всему вокруг, пока не получил барабанную установку. Я также учился играть на скрипке, но я был прирожденным барабанщиком, как все тогда говорили. Мой старший брат не был профессиональным музыкантом, но учился музыке и знал многих музыкантов. В конце 30-х он работал в составе технического персонала коллектива Бланш Кэллоуэй (Blanche Calloway), которая была сестрой знаменитого Кэба Кэллоуэя (Cab Calloway).» Дуглас познакомил Роя с его кумиром, барабанщиком оркестра Каунта Бейси (Count Basie), Джо Джонсом (Jo Jones). «Меня поразило, как Джо играл на записи «The World is Mad». Когда я услышал ее, то понял, чем хочу заниматься.»
В 1947 году, в возрасте 22 лет, Хейнс ушел из коллектива Рассела, чтобы присоединится к легендарному саксофонисту Лестеру Янгу. В течении двух лет работы с Янгом он также успел поиграть с Бадом Пауэллом и Майлсом Дэвисом, пока не встретил Чарли Паркера, с которым отыграл три года вместе. «Рой отличался от большинства барабанщиков,» — вспоминает ранние годы Сонни Роллинс (Sonny Rollins). – «Он прекрасно дополнял игру Паркера своим аккомпанементом. У него было особое звучание и своя особая техника игры. Помню они даже открывали вечер в каком-то заведении (Café Society в 1950 году – прим. Хейнса) в Гринвич-вилладж перед выступлением самого Арта Тейтума (Art Tatum). Вы представляете, великий Паркер и легендарный Тейтум в одном месте?». Это были золотые годы джаза, пока его не потеснили рок-н-ролл и ритм-н-блюз, период, когда стали появляться новые направления в джазе, такие как бибоп. И Хейнс был среди пионеров нового направления. Обычно джазовые барабанщики держали ровную ритмическую сетку и все – динг-чика-динг-чика-динг. Но Хейнс, как и Джо Джонс, Сид Кэтлетт, Кенни Кларк, Макс Роуч помог барабанщикам стать более свободными и вариативными в выборе ритмической сетки. Хейнс заимствовал элементы своей ритмической сетки из мелодий – динг-чика-поп-снэп-чика-тик-бум-динг. Вместо традиционного использования тарелок для расставления акцентов, он сделал их основой ритма. Вот за это свое необычное звучание он и получил прозвище «Snap Crackle».
Игру Роя Хейнса образца конца 40-х-начала 50-х можно услышать на альбомах «Ding Dong» Лестера Янга, «Anthropology» Чарли Паркера, «Bouncing with Bud» Бада Пауэлла и «Morpheus» Майлса Дэвиса. Она вдохновила не одно поколение музыкантов. «Роя можно считать первым авангардным музыкантом за его умение свободно управлять ритмом,» — говорит барабанщик Билл Харт (Billy Hart). – «Он невероятно опережал свое время, но между тем у него была хорошая традиционная основа.»
Достойной оценкой техники Хейнса стало приглашение в 1952 году в оркестр самого Дюка Эллингтона (Duke Ellington), возможно самый влиятельный коллектив в музыкальной истории. «Я в то время выступал с Птицей (Чарли Паркер – прим. переводчика) и мы как раз закончили играть концерт в Карнеги-Холле, частью которого было и выступление оркестра Эллингтона. Я жил в Президент-отеле на 48-ой улице и Дюк позвал меня туда. Мы болтали о многих вещах, о моей музыке, о его музыке. Но это было время музыкальных новаторов и я понимал, что если я присоединюсь к его оркестру, то возникнут проблемы с некоторыми старыми членами коллектива, которые были слишком старомодными, чтобы принимать новые направление в джазе. Дюк сам был такой, я в этом уверен. Даже скорее он не хотел, чтобы я был новатором.»
«После этого,» — продолжает Хейнс. – «Я много раз пересекался в Дюком и он всегда напоминал мне, что я не присоединился к его коллективу. Это было вроде шутки между нами. Я думаю, это было здорово, что он постоянно шутил на эту тему. Я помню, однажды встретил его в Вашингтоне на джазовой вечеринке. Ее устроила секретарша из администрации Джонсона в своем доме. Я только пришел, а Эллингтон уже уходил и конечно напомнил мне опять об отказе – хотя прошло более 20 лет с того момента. Так вот, у меня возникло такое чувство признательности ему, как будто все это время я был членом оркестра Эллингтона.»
Хейнс присоединился к коллективу Сары Вон в 1953 году и оставался там в течении 5 лет. Иногда экспрессивные музыканты не могли аккомпанировать певице, но Хейнс отлично подбирал необходимую высоту звучания своих импровизаций. «Сара пела самые медленные баллады различных исполнителей и я помогал ей в этом,» — рассказывает Хейнс. – «Но мне также нравились лирика и красота мелодий, поэтому я наслаждался исполнением Сары, при этом аккомпанируя ей.» Игра Хейнса на альбомах 1954 года Сары Вон «Sarah Vaughan with Clifford Brown» и «Swingin’ Easy» стала образцом аккомпаниаторского мастерства. «Первое, что дает вам понять Рой– это чувство стиля,» — рассказывает Тайнер. – «Даже если он играет свой бессвязный и свободный ритм, он все равно слушает ваше исполнение и остается все таким же стильным и лиричным. Это ужасно сложно описать, как он достигает такого баланса, но я не удивлюсь, если он научился этому аккомпанируя Саре.»
Во время работы с Вон, Хейнс купил себе дом в районе Холлис, на Лонг-Айленде, где он и его жена Джессе Ли Нивелс-Хейнс в последствии растили двух сыновей и дочь. Все трое, сейчас уже повзрослевшие, все также живут в этом доме со своими семьями (сам Хейнс переехал в другой дом на Лонг-Айленде после смерти жены в 1979 году и с тех пор не женился повторно). Семья Хейнса, как и его родителей, является типичными представителями среднего класса, в отличии от стереотипа о бурной, разгульной и зачастую трагической жизни джазовых музыкантов.
Следует отметить, что Хейнса всегда отличал потрясающий вкус и чувством стиля. От своего отца он унаследовал любовь к хорошим автомобилям и сделанной на заказ одежде. «Моей первой машиной был кабриолет «Oldsmobile 98», который я купил в начале 50-х. В это же время Майлс Дэвис купил свой первый автомобиль – кабриолет Dodge,» — рассказывает Хейнс. – «Майлс и я любили по ночам устраивать гонки в Центральном парке. Это были отличные времена.» В 1960 году журнал «Esquire» отметил Хейнса, наравне с Фредом Астером, Кларком Гейблом и Кэри Грантом, как наиболее стильно одетого человека.
Хейнс покинул коллектив Сары Вон в 1958 году и последующее десятилетие его карьеры отмечено огромным количеством работ, повлиявших на облик джаза и следующие поколения. С этого момента он начинает зачастую обходится без тактовых черт – основы структуры музыкального произведения – тем самым увеличивая свободу взаимодействия с остальной частью музыкального коллектива. Раньше барабанщики ждали 16 тактов, чтобы сыграть свое заполнение, но Хейнс нарушил это правило, вставляя заполнения по своему усмотрению. «До Роя вы всегда могли понять, где барабанщик переходит от ритмической сетки к импровизационному диалогу с другими музыкантами,» — рассказывает барабанщик Виктор Льюис (Victor Lewis). – «Рой же разрушил эти границы. Это было революционно. Хейнс играл невероятно свободно, но не выбиваясь из контекста музыкального произведения, при этом еще и невероятно свингуя.» Другим достижением Хейса является его способность продумывать звучание, избегая излишне громкой игры. Это сложно понять, слушая записи, но на живых вступлениях он почти всегда производил неизгладимое впечатление своей игрой на музыкантов, играющих с ним, и слушателей в зале. «Рой обладает особым музыкальным даром,» — говорит Джек ДеДжонетт (Jack DeJohnette). – «Как он настраивает свои барабаны, как он играет на них, как взаимодействует с остальной частью коллектива – это все редкая комбинация уличной школы, большого опыта, чувства стиля и души».
Как и у многих новаторов, первое впечатление от игры Хейнса вызывало различную реакцию. Весной 1958 года, когда он выступал с Телониусом Монком в манхэттенском «Five Spot», саксофонист Джонни Гриффин (Johnny Griffin) только занял место Колтрейна в коллективе. «Все играли свои партии, но Рой играл очень интенсивно, я тогда еще не привык к его манере игры,» — рассказывает Гриффин. – «Я подошел к Монку и сказал: «Тебе не кажется, что барабанщик уж слишком усердствует за установкой?» Телониус посмотрел на меня и в конце концов сказал: «Если тебе не нравится, скажи ему сам.» Я пошел к Рою и спрашиваю, не слишком ли он интенсивно играет. Рой так на меня посмотрел и тут же ответил: «Я играл с Паркером, играл с Янгом, играл с Пауэллом, играл с Сарой Вон – играл со всеми этими людьми и они были довольны моей игрой.» Я дал задний ход: «Извини Рой, забудь, что я сказал.» Через несколько дней я, Телониус, басист Ахмед Абдул-Малик (Ahmed Abdul-Malik) и Хейнс сидели к гримерке между отделениями. Телониус поглаживал свои тонкие усы, как будто намеревался что-то сказать: «Хмммммм, Джонни Гриффин не испугался Роя Хейнса.» Мы переглянулись и тут же покатились со смеху. Это была забавная шутка.»
«Когда я привык к манере игры Роя, я оценил насколько она прекрасна,» — продолжает Гриффин. – «Он отличался от всех барабанщиков. Его ритмические рисунки всегда отличались от того, что вы обычно ожидаете, но при этом он свинговал просто превосходно. Телониус и любил его за это.»
В составе коллектива Монка Хейнс выпустил альбомы «Misterioso» и «Thelonious in Action» в 1958 году. Импровизации Хейнса на этих записях являют собой образцы мелодичности, лиричности и прекрасного баланса между традиционной и новаторской техникой игры. Если взять записи с Монком, добавить к ним записи с Колтрейном и Чиком Кориа в конце 60-х, то мы сможем увидеть все развитие джаза, сосредоточенное в одном человеке – Рое Хейнсе.
Также Хейнс сделал 8 записей с Эриком Долфи (Eric Dolphy) в 1960-61 годах, плотно сотрудничал со Стэном Гетцем с 1961 по 1965 года, выступал и записывался к «John Coltrane Quartet» в 1963-1965 годы, также в 1968 году выступал с Чиком Кориа и Пэтом Метени в 90-х.
Влияние Хейнса многократно прошло сквозь несколько поколений барабанщиков. Удивительным был факт, что даже 70-летний Хейнс не переставал производить впечатление на музыкантов. В 1997 году он проводил свой недолгий отпуск на Барбадосе, когда ему пришло приглашение заменить умершего несколькими днями ранее Тони Уильямса (Tony Williams). Запланированное в лос-анджелеском «Catalina Bar & Grill» выступление было на грани отмены. Хейнс принял приглашение и прервав свой отпуск приехал на выступление. Члены трио, в котором играл Уильямс, пианист Малгрю Миллер (Mulgrew Miller) и басист Айра Коулмен (Ira Coleman), когда узнали о согласии Хейнса заменить барабанщика, решили не отменять выступление.
Джим Келтнер (Jim Keltner), сессионный барабанщик из Лос-Анджелеса, присутствовал вместе с Чарли Уоттсом, барабанщиком «Rolling Stones», на выступлении Хейнса: «Чарли и я не могли поверить своим глазам и ушам. Это была настоящая магия! Я присмотрелся к Рою и заметил, что он не использует совсем хай-хет… только райд и малый. Это было невероятно свободное выступление, завораживающее. Наблюдать за ним уже было наслаждением. Я никогда не слышал, чтобы трио так потрясающе играло!»
В 2002 году Хейнса чествовали два вечера концертами в нью-йоркском «Lincoln Center», посвященных ему. На праздновании 78-летия Роя Хейнса в манхэттенском «Blue Note» гримерка барабанщика была завалена цветами и подарками. Его пришли поздравить пианист Сесил Тейлор (Cecil Taylor), барабанщик Эндрю Сайрилл (Andrew Cyrille), саксофонсит Джо Ловано (Joe Lovano). Также присутствовали дети Хейнса: Грэхэм, ставший корнетистом, барабанщик Крейг, и Лесли Хейнс-Гилмор, его официальный секретарь. Ее сын, шестнадцатилетний Маркус Гилмор, исполнил соло на барабанной установке, пока его дед с гордой улыбкой наблюдал за ним вне сцены.
Создается впечатление, что в музыкальном и физическом плане Хейнс не подвержен влиянию времени. Однажды за кулисами джазового фестиваля в Саратога Спрингс певица Кассандра Уилсон (Cassandra Wilson) спросила о его диете и физических упражнениях, позволяющих оставаться ему таким бодрым и энергичным. Хейнс упомянул только десятискоростной велосипед, на котором он катается «от случая к случаю».
«Моя музыка развивается, но не меняется,» — говорит Хейнс. – «Я пытаюсь соответствовать настроению произведения, когда играю. Для меня музыка остается музыкой. Я следую за своим чувством того, что я люблю делать и что приносит мне удовольствие. И стараюсь оставаться на пике волны. Каждую осень листья опадают, но весной они вырастают снова. Это с одной стороны те же листья, а с другой – не совсем те. Я не очень люблю анализировать, а шестьдесят лет игры за установкой что-то все таки значат.»
Хейнс дает такую оценку себе: «Я постоянно прокручиваю партии у себя в голове. Однажды учитель отправил меня к директору, потому что я барабанил руками по парте. Отец сказал, что я просто нервный. Я же просто всегда думал о ритмах и барабанах. В молодости я много практиковался. Не что-то специально оттачивал, а просто играл. Сейчас я как хирург, который оперирует и в то же время практикуется. Когда я выступаю, то также практикуюсь. Я могу сыграть то, что сам раньше не слышал или кто-либо не слышал. Это подобно вызову. Я работаю над звучанием, я полон ритмов, чувствую их. Всегда удивляюсь сам себе, иногда в плохом смысле, когда ничего нового не происходит. Если я долго не играю, то начинаю чувствовать себя как тигр или лев в клетке. Но, тем не менее, не переигрываю. Просто двигаюсь вперед и играю ритм. Продолжай двигаться, будь на пике – как сказал однажды Колтрейн.»
Перевод и компиляция Михаила Карапузова